Принцип

Время наступает странное. Меньше чем когда либо хочется подводить итоги, более, чем когда либо необходимо их подводить. Итог - это смерть. Итог мертв. Наука метода науки. В этой модели, вообще существует только:

Анатомия технологии, технология языка, язык анатомии.
Анатомия языка, язык технологии, технология анатомии.
Первое - синтез, второе - анализ. Больше выдумывать нечего.

Но можем ли мы, априори, сказать что есть движение и что есть покой. Нет ли в этой претензии развивающегося, неравному самому себе мира допущения, право на которое мы не имеем. Не реализуем ли мы в этом любимый свой принцип приписывания миру наших людских пороков.

Все вокруг говорит об обратном. Воспринимать можно только изменения. Но так ли неизменен покой? И лишний ли он в той системе, где все подчинено одной страсти - быть нетождественным самое себе. В абсолютном движении, так же как и в абсолютном покое нет жизни.

И мы формулируем, формулируем, формулируем принципы, стремясь за ними скрыться, уйти от Чего-то Главного, что непременно разрушит нас.

Принцип первый: Существующее как Актуальное. Способность быть актуальным для субъекта я понимаю как Дискретное в Граничном: Существование - Несуществование. Для Существующего не может быть Несуществования.

Вам необходимы аргументы? В логике объективизма их не существует. В логике сенситивизма такой вопрос просто некорректен. Ибо существует следующий принцип для Существующего:

Принцип второй: Существующее как Субъективное. Способность быть субъективным я воспринимаю как Дискретное в Граничном: Воспринимаемое - Воспринимающее.

При этом, если бы меня спросили, чего Человеческого нет в Мировом, я бы ответил после минуты размышления - закона исключения третьего. В Человеческом этот закон формулируется очень просто: Я и Нея есть единица. Ты там был? Спрашивают. Нет, отвечаю. Значит ты не был там. Утверждают. А как вы догадались? Недоумеваю.

Это к вопросу анализа. Невозможен и синтез. Я беру Любое и объединяю его с Любым. Ясно, что это и не любое-с-любым, и не не-любое-с-любым, и не-любое-с-не-любым, и не любое-с-не-любым.

Тогда мы хватаемся за Конструктивность. Если есть символ, значит есть вещь им обозначаемая. Есть ли есть вещь, значит есть символ для ее обозначения. Символ и вещь. Символ вещи и вещь.
Вся интерпретационная наука есть наука о взаимоотношениях символа вещи и самое вещи. Символ вещи не есть определение вещи. Определение вещи не есть композиция символов. Символ вещи помимо своих дефинирующих функций несет также и ассоциативные функции. Трагедия современной науки в том, что ассоциативная роль символа игнорируются ею. Даже средневековая классическая наука обращалась с символом гораздо бережнее. Отсюда такие очеловеченные символы как сила, действие, импульс и прочая.

Символ. Дождь. Ассоциации фонетические: дождаться, ожидание, шелест, теплота. Долгая "о" роднит символ "дождь" с такими как: ночь, сон. Ассоциации семантические дают простор нашим воспоминаниям. И первая любовь. И первые разлуки. И мучительное предчувствие встречи. Ассоциации графические. ДОЖДЬ. Две буквы "Д", круглая "О", "Ж", похожая на паука. Все наполнено смыслом и настроением.

Символ. Электрон. Фазовый переход. Производство энтропии. Может быть, я человек глубоко испорченный, но мне не хочется строить интерпретации с такими безликими символами.

Стоит только от символа уйти к высказыванию, мы попадаем в гораздо более жесткое пространство, где кроме вопросов уже не существует ничего.

Какое пустое бессмысленное занятие - анализ. Какое пустое бессмысленное занятие - познание мира. Но сколько в нем самолюбования. Сколько восторга.

Текст.9

Для того, чтобы с Текстом можно было работать, необходимо выделить в нем общие элементы, которые не зависят от конкретных текстов, содержание его и грамматической формы.  В основе текста лежит его Материальное. Материальное текста существует как запись. Это и определение записи и определение материального в тексте. Запись представляет собой материальный носитель текста (сообщения), который в зависимости от физической основы этого носителя более или менее подвержен разрушению. Записью можно считать книгу. Записью является колебания воздуха при разговоре двух интеллигентных (а собственно почему только интеллигентных?) собеседников. Записью является мимика их лиц. Текст языка жестов тоже имеет запись. Запись может быть совершенно уникальным (единичным) образованием (пример тому - условный сигнал, пароль; или узелковое письмо). (Многие вместо употребляемого мною термина запись используют термин письменность, это не вполне корректно, ибо вся письменность - это запись, но не вся запись - письменность.)

Будем считать, что мы уже привыкли к тому, что текст имеет свое Материальное (которым он и существует). Запись имеет свою структуру. Это высказывание имеет по меньше мере два оттенка. Первый оттенок - это физическая структура, отличие одного знака записи от другого. Упорядоченность знаков. Второй оттенок - информационная структура записи. Грамматика записи.

Для знака записи как ни для кого более (в смысле - для остальных менее) справедлива суждение об образовании информации из потери полноты. Если мы рассмотрим бумажный текст, то мы увидим, что существует площадь размещения знака (позиция). И знак воспринимается как отличие одного параметра данной области от другого параметра; или как отличие значений параметров (в нашем случае цвета от фона)).

Физическая структура записи неимоверно проста. Мы имеем ограниченный набор знаков, инициирующие символы и еще меньше знаков, являющимися служебными символами. (Например, пропуск нескольких позиций в начале абзаца, пропуск позиции между словами (в буквенном письме), точка в конце предложения и прочие знаки препинания и хитрости оформления). Кроме этого сюда необходимо отнести архитектуру текста, его каллиграфическую стилистику и тому подобное.

Но если мы хотим выделить самый верхний уровень детализации, то мы должны неминуемо придти к следующей структуре:
Запись: (знак, знак, знак, знак, ..., знак).
Запись представляет собой совокупность знаков. Запись дискретна и линейна.
Основываясь только на Материальном текста, можно предложить три направления исследования Текста:
(1) Грамматическое, описывающее процесс выработки общих протоколов для сообщающихся (коммуницирующих) субъектов;
(2) Когнитологическое, описывающее структуру записи, процесс восприятия записи и реконструкции Значения текста;
(3) Силлогическое, описывающее процесс анализа и синтеза текстов воспринимающих субъектов.

В связи с этими направлениями можно выделить еще и такие элементы взаимодействия Субъект - Текст как Контекст, Высказывание и его элементы, а также Протокол.

Мы можем представить его себе как пару: (запись + высказывание) и установить наличие в Тексте двух уровней: физического и смыслового. В качестве индуктора взаимодействия выступают протокол и контекст, они должны быть общими у Текста и воспринимающего субъекта, без этого не может произойти осмысления.

Смысловое значение текста очень мало зависит от способа и формы его передачи, но в каждом конкретном случае может быть передано только с помощью некоторой "физической" записи. (Во многом этот вывод "объясняет" такое разнообразие естественных языков.) В процессе восприятия происходит некоторая реконструкция "чего-то", о которой мы пока можем сказать только то, что ее возникновение означает окончание акта восприятия Текста.

Текст.8

Текст имеет законы своего существования. Этот тезис, в принципе, не нужен. Этот тезис родился из обостренного (и возможно ошибочного) чувства симметрии и порядка. Текст не существует сам по себе. Текст не субъект. Текст не может воспринимать. Существование текста - это существование записи. Текст меняется, текст претерпевает движение, но он (как текст, с присущими тексту атрибутами) существует только в прочтении (в восприятии).

Текст имеет законы своего восприятия. (Своего прочтения, своего считывания).
А вот про это мы почти совсем мало знаем. Все, что мы про это знаем умещается в нескольких рассказах Борхеса. Историческая ретроспектива покажет нам, что нашим предкам особенно некогда было задумываться о восприятии текста и каким образом, все, что лежит вне текста влияет на это восприятие. Сейчас немного легче об этом думать. Сейчас мы имеем представление о том, что символ (об этом пойдет разговор значительно позднее) меняет в развитии своем значение свое, что чтение текста представляет собой интерпретацию этого текста. Мы догадываемся об этом, мы чувствуем, что текст подвижен, что он живет вместе с нами, что Алиса, с каждым годом нашего взросления становится все моложе, ровесником становится Дориан Грей, и современником оказывается Аристотель.
Законы восприятия текста почти неуловимы. Нашей жизни почти не хватает на то, чтобы увидеть разницу между юношеским "Гамлетом" и "гамлетом" зрелого возраста. На разницу взглядов Пуанкаре до Детоксикации и после нее.

Законы восприятия неуловимы еще и потому, что они слишком человеческие, слишком логичны, слишком искусственны, чтобы походить на законы. Они такие как мы.
Если говорить о тексте как о некотором наборе символов, записанных в некотором формате, то возникает гораздо более жесткий тезис: текст всегда имеет строго определенные правила своего чтения, текст всегда имеет свою грамматику.

То, что текст обладает способностью быть воспринимаемым дает самые противоречивые выводы. Самым пессимистичным из которых тот, что невозможно доказать, что два разных человека читают один текст хоть с какой-то долей соотнесения воспринимаемого значения. (Конечно, существует оговорка о социальном характере языка, но не думаю, что она будет оптимистична). Кроме того при рассмотрении контекста нам необходимо учитывать психический, психологический, биологический, социальный и прочие антропные аспекты. Это может вносить в информационные схемы очень большие флуктуации, амплитуда которых может превышать амплитуду воздействия текста.
Но это дано.

В связи с этим хочется покончить спекуляциями вокруг комментария. Мы говорим, что восприятие текста - это интерпретация текста. Мы говорим, что текста как такового, самого по себе быть не может. Он может быть только интерпретирован (откомментирован). Таким образом, мы говорим, что сам комментарий также является текстом, подчиняясь всем его законам. Можно сказать, что мы всегда имеем дело с текстом текста. То есть текст для нас существует как комментарий. Текст существует как комментарий к миру. Все остальные понятия типа: комментарий комментария, комментарий к тексту, текст комментария следует считать с сегодняшнего дня лингвистическим нонсенсом.

Текст.7

С иной стороны - восприятие - это всегда интерпретация. Независимо от природы воспринимающей сущности. И мир предстает огромным текстом и, кажется, ничего, кроме текста в мире нет. И мы скажем: феномен - это текст. Текст феномена существует и наша задача привыкнуть к этому настолько, чтобы удивиться этому и понять это.
Одной из бросающихся в глаза особенностей Текста является его структурность. Структурность его содержания. Элементов его содержания. Даже его существование структурно. В самом деле: текст необходимо создать, текст должен существовать, текст должен быть воспринят.

Феномен восприятия текста - есть взаимодействие воспринимающей системы и текста (чаще всего мы станем рассматривать один частный случай - восприятие Человеком). Мы всегда можем рассматривать изменение значения текста как изменение самого текста и у нас нет более или менее приличных способов отличить текст от его значения сейчас. Единственное твердое место в этом болоте самозамыканий и релятивности - запись текста, его материальный носитель. Мы, по видимому, можем с достаточной очевидностью утверждать, что Материальное текста, его запись не претерпевает изменений (или: может не претерпевать изменений). Мы скажем о пассивности текста.

Свойства текста будут определяться как свойства потоков воспринимающая система - текст. Поток: Человек - Текст не представляется очень тривиальными. В данном взаимодействии определяется все, что касается текста (я напоминаю, что мы пока рассматриваем текст в узком его значении - как продукт интерпретационной деятельности человека, но не как некоторую космологическую категорию). Часть свойств потоков человек-текст можно инициировать понятием Контекста. Мы уже употребляли понятие Контекста в данной работе. Определяя его (неявно) как характеристику Граничного в существовании феномена.

Контекст текста имеет более узкое, но не менее важное значение. Можно сказать, что контекст определяет Значение текста, его воздействие, его информационную и эмоциональную стороны. Важно отметить, что контекст существует вне текста. Контекст принадлежит субъекту восприятия. Контекст формируется законами языка, в рамках которого написан данный текст. Контекст формируется культурно-историческим окружением субъекта, его личным опытом, его ассоциативным пространством и многими другими факторами, которые мы обобщили и инициировали понятием контекста.
Контекст включает в себя Граничное текста и Граничное субъекта. Ошибкою было бы полагать, что Граничное в данной паре присуще только субъекту восприятия. Текст также имеет свое Граничное. Это специфические особенности конкретного текста, которые позволяют существовать тексту как искусству. Эмоциональные и стилистические особенности, его внутренняя структура, его подсознательное, ассоциативное воздействие на субъект и многое другое. (Разумеется в пассивной форме.)

Хотел бы обратить Ваше внимание на линейность текста. Точнее на линейность детектирования текста. Пример: чтение книги, чтение "звука" с пластинки, чтение "байтов" с дискеты. Восприятие текста может очень "нелинейно". Обращаю Ваше внимание, что технология тоже линейна. (Технология мы даже определяем как процесс совершения последовательности определенных операций для достижения заданной цели с заданным качеством.)

Хотел бы обратить Ваше внимание, что текст - единственный способ передачи сообщения.

Текст.6

Существует Текст. Первый тезис может выглядеть именно так. Подход к Тексту как к одному из особенных, выделенных и фундаментальных конструкций кажется мне во многом перспективным, ибо существование Текста и его роль в Антропном существенно больше, чем это можно предполагать изначально. В дальнейшем нам могут понадобиться сегментация Текста на технологический текст (операционные тексты), интерпретации, аксиоматику, теорию и т.п., но на сегодняшний момент нас просто интересует некоторый абстрактный Текст и проблемы, связанные с ним.

Другая трудность заключается в том, что мы далеки от определения значения понятий, используемых в работе. Мы вынуждены решать задачу интерпретации грамматики одновременно с применением какой-то грамматики для решения этой задачи. Если мы можем позволить себе вступить на некоторую дурную окружность, если мы станем увеличивать требовательность к себе пропорционально категоричности наших утверждений, если мы хотим пересмотреть наши взгляды на наши привычки, то наш путь тот, по которому мы идем.

Текст существует. Наш человеческий мир наполнен текстами. Наполнен плотно и основательно. Наше общение - это обмен текстами. Наши ритуалы - текст. Наши коммуникации наполнены им. Мы живем в мире текста и не помышляем иного.
От текста можно идти к языку. От текста можно идти к Миропредставлению. В свое время меня поразили результаты одной маленькой работы, которую мы проделали, занимаясь вопросами реферативного дела. Если выписать разделы наук их связи, с небольшой детализацией по подразделам, то структура их будет тождественной структуре нашего понимания устройства Мира.

И я скажу: Наука - это комментарий к Миру.

Поверхность

Это безусловно один из видов границ. И, наверное, почти самый распространненный в быту. Мы повсюду натыкается на поверхности. Мы существуем как они и на них. 

С поверхностью связан известный парадокс о длине береговой линии, которая в конце концов оказалась фракталом. Этот, немножко искаженный, но гораздо более сильный парадокс имеет две стороны:

1. В нашем трехмерном мире нет ничего, кроме поверхностей. Осмотритесь и вы быстро убедитесь в этом сами.
2. Эти поверхности не имеют ни размерности, ни величины (площади). 
   

С размерностью понятно. У фракталов она не целочисленная. Но какая? Выяснить размерность фрактала можно только для фрактала идеального. Реальные поверхности ускользают, ускальзают, ускользают, пока не растворяются полностью. Соответственно невозможно выяснить площади. Ясно только, что они "очень" большие :-)

И мне НЕ кажется забавной ситуация, когда в самых простых, доступных до пощупывания вещах проявляется неразмерность и невеличинность. Это ж какую туеву тучу всего можно разместить и (что кажется вообще невероятным) замкнуть. Есть в этом какая-то тайна :-).

Дуализм

(операционно-субстанциональный)

Когда мы строим информационную модель того или иного явления, мы пользуемся достаточно ограниченным набором типов элементов этой модели: объект (субстанция), свойство, отношение, метод (операция, функция, процесс) и событие (тоже процесс). (Хочу отметить, что такая типизация свойственна любым нашим моделям, но не только тем, которые мы используем в программировании, но мы не станем обсуждать это сейчас.)

Объектам соответствуют "вещи" (предметы) внешнего мира - целостные устойчивые сущности, которые являются контейнерами для всех прочих информационных элементов. Эти предметы имеют признаки, которые в модели становятся свойствами, над этими элементами можно совершить какие-то операции, изменение состояния объекта может порождать события. Это всё очень понятно, банально и просто. 
Такое же соответствие типам мы находим в семантических сетях и ограниченном естественном языке. Существительные и глаголы, подлежащие и сказуемые. 

И картинка была бы идиллической, если бы мы не обращали на внимание на детальки. Деталька номер раз - все отношения имеют операционную природу. Вообще-то это понятно, если два объекта имеют отношения, значит они существуют во взаимодействии, которое может быть выражено прямым и обратным отношением, в зависимости от того на какой объект мы поставим фокус. Но и свойства тоже операционны (деталька два). Кроме того, что подавляющее число свойств - это результат каких-то взаимодействий, не могущих существовать самих по себе и быть имманентым объекту, даже декларативные свойства - это некоторая изящная упаковка достаточно сложной операции.

Чтобы это было понятно, тому, кому это не понятно, приведу примеры. 1) Стекло прозрачно и хрупко. Так? Прозрачно оно в пределах довольно узкого диапазона э/м волн. И хрупко только по отношению к части взаимодействий. Твердым стекло будет по отношению к комку бумаги, а мягким по отношению к пуле, (летящей в определенном диапазоне скоростей). 2) Количество. Очень простое свойство. Однако (особенно в информационных система учета потоков), его обработка требует значительных усилий. Во-первых, процесс измерения, который может быть не тривиальным, а может и порождать ошибки. Во-вторых, количество всегда связано с существованием объекта, оно может меняться неучитываемым в модели образом, например, просто диссипировать. Процессы, процессы, процессы... и семантические свертки для экономия места речи и письма. :-)

Т.е. (это будет деталька номер три) в информационной системе мы фиксируем только "следы" событий. Причем, гарантировать адекватность значения свойства/отношения образа и "внешнего" объекта мы может только в "момент" этого события (при условии, что мы нашли способ не делать при этом ошибок :-)

Таким образом, у нас ничего не осталось, кроме операций и объектов (аналог: функций и аргументов :-). Не знаю как вам, а мне хотелось бы понять, почему это так, а не иначе :-)). 

Но самое интересное начинается в тот момент, когда мы начинаем разбираться с тем, что же мы фиксируем, когда выделяем сущность и/или операцию из среды. Начнем с объектов. На первый взгляд ничего сложного или странного нет: в "реальном" мире существует сущность, обладающая четко выраженной границей и совокупностью свойств (по отношению к каким-то операциям). Такие сущности принято называть субстанциональными, подчеркивая их вещественную природу. 

Как мы выделяем "предметы"? Ответ очень смешной - по их "неподвижности". По той же самой причине, по которой лягушка не видит отдельных "частей" мира. Целостность, которую "поддерживают" субстанции позволяют их классифицировать как субстанции, а изменения, которые на фоне этой целостности не являются значимыми- операциями над субстанциями, а устойчивые (или статистически наиболее вероятные) результаты взаимодействия со средой - свойствами. Фактически речь идет о том, что субстанция всегда имеет операцию над самой собой, эта операция - быть, существовать. Более того, отделить существование объекта от самого объекта (как феномена) невозможно. Это происходит уже в Идеальном, в семантике, в модели. Это и есть моделирование объекта, когда мы в состоянии представить объект лишенных каких-либо связей, в котором взаимодействия с внешним для объекта миром (средой) СКОМПЕНСИРОВАНЫ в виде свойств и способностей.

В семантике этот дуализм проявляется в смысловой эвкивалентности активного залога субъекта высказывания в трех базовых схемах:
1) Субъект Действует на Среду;
2) Субъект Есть Действующий на Среду;
3) Существует Действие Субъекта на Среду.

Я пишу этот наборосок. Я есть занимающийся [мое свойство, выраженное причастием, ингом] писанием этого наброска. В настоящий момент происходит написание [процесс, выраженный существительным] этого наброска.

Но самое "неприятное" в том, что операции имеют субстанциональную природу. Генезис этого в том, что операция проявляется ТОЛЬКО в изменениях состояний объектов и среды. Человеческое устроено таким образом, что мы не в состоянии фиксировать процессы (возможно это верно ддля восприятия вообще), но только совокупность отдельных событий, последовательное выстраивание которых дает нам представление о процессе.

Вот так проявляет себя принцип "информация как потеря полноты": операция - это модель изменения состояния, а объект (субстанция) - это модель взаимодействия.  

Автореферентность

Под автореферентностью какой-либо сущности мы станем понимать "ссылку на себя". Термин А. не очень гладкий и точный, но он часто возникает в семантических задачах. Начало свое он берет от Расселовского парадокса о брадобрее. 

Брадобрей бреет только тех, кто не бреет себя. В результате получается, что сам брадобрей не может себя побрить, но и не может не брить. Есть еще один вариант этот парадокса (позитивный), когда мы решаем составить каталог библиотеки. Этот каталог одним из пунктов должен содержать себя самого.

Эта проблема могла бы быть надуманной, если бы не ее постоянная актуальность. Так, все программисты знают, что инициализация сложной структуры всегда проблема. При этом практически невозможно дать какого-то рецепта ее решения, ибо реализация будет очень сильно зависеть от свойств этой структуры, будет, фактически, уникальной в каждом конкретном случае.

А. связана с рекурсией, она и есть рекурсия для функции. 

В широком смысле, А. существует для любого понятия, определяемого как композиция прочих терминов. Т.е. любой словарь содержит только автореферентные термины. Многие люди проходят мимо этого факта, искренне полагая, что тот или иной термин можно "точно" определить. Но как? Если мы выстраиваем иерархию в определениях, то у нас есть корневые термины, которые не определены вовсе. А если сеть, то любое определение "точным" является только до определенной глубины, ибо всегда найдется по-крайней мере один цикл, в котором термин будет определяться через себя самого.

А. можно понять используя модель двух зеркал, поставленных параллельно. Эти два зеркала рождают бесконечность, вечнократно отражаясь друг в друге. 

А. содержится в любой структуре. В самом деле, образование каких-либо множеств производится с помощью двух операций: выделение общего признака во множестве и нахождения отличия между его элементами. Первая операция автореферентна потому, что любой элемент множества указывает на себя самого, а вторая потому, что элемент множества содержит в себе индекс упорядочения ("позиционирования") себя во множестве.  

На мой взгляд, А. есть важнейшее понятие. Научившись его обрабатывать, мы непосредственно приблизимся к созданию модели мышления.

Схема

И не просто "схема", а самая универсальная схема:

1. Организм существует в Мире как имеющий Устройство
2. Мир - это совокупность внешних условий
3. Устройство - это совокупность внутренних условий
4. Организм - это конвертер Мира в Устройства и обратно
5. В Устройстве Организм осуществляет Управление и Диагностику
6. В Мире Организм получает Воздействия (воздействия Организма на Мир я назвал Решениями)
7. В Организме можно выделить потоки: Мотивации, Координации и Контроля, которые представлены Сигналами и Реакциями, т.е. Рецепторами и Эффекторами.

как-то так...

Иллюзия направленности

У нас осталась только попытка. Как действие и как понятие. Для того, чтобы придти к попытке, затронем еще одно базовое понятие, совершенно неосмысленное, но очень полезное. Это понятие движущей силы или Импета (я позволил себе этот устаревший термин потому, что нет адекватного имени для обозначения того, что можно сказать лишь фразой - То, что приводит в движение элементы Мира).

Мы наблюдаем мир полный движения. И видим, что всякое локальное движение погибает, растворяется в достижении равновесия сред и систем. Мы помним, что любой элемент лишь проводник энергии, которая берется в одном месте только для того, чтобы быть отданной в другое. И мы неудомеваем, откуда эта возникает способность - порождать энергию.

Заунывные проповеди о гигантской энергии Солнца, которые мы неумело тратим, не сильно нас убеждают, мы в бытовом опыте гораздо чаще сталкиваемся с психической энергией, с волей, с желанием, амплитуда которых зависит от совершенно непонятных нам факторов.

При этом каждый раз мы сталкиваемся с парадоксальным фактом - хаос движения элементов приводит к направленности движения системы.

Представления о движущей силе претерпели незначительные изменения за время, охватываемое нашей историей. Постановка проблемы состоялась сравнительно поздно, что важно отметить. Наиболее полно взгляды на движущую силу списываются в понятие первотолчка. Существует устойчивое мнение, что состоялось нечто, послужившее Началом всего. Источником начало считаются Бог или Большой Взрыв, в зависимости от религиозной наклонности адептов. В деталях дальнейшей реализации есть значительные расхождения, хорошо укладывающиеся в схему «детерменизм - индетерменизм». Детерминистов больше. Индетерменизм очень ярко проявил себя в «хаотической» попытке Фанти. Попытка же объединить первое со вторым состоялась в неравновесных термодинамических теориях, которые не получили широкого распространения как коллективные системы миропредставления вследствие своей сложности.

Общее, к чему пришло коллективное сознание - понятие энергии, которой обладает система, которую она может необратимо тратить на свои нужды, которую она старается восполнить в борьбе за нее.

Но нам придется пойти дальше Пригожина и Фанти. Если мы уже успели отказаться от взаимодействия, от движения, то приходится отказываться и от энергии (странная была бы картина энергии, не реализующей себя во взаимодействии и без движения).

***
Нам остается только окинуть взглядом конструкцию, которая мы создавали, прежде чем приступить к тщательному и подробному изложению ее в Книге. Поэзия уступит место ремеслу и никогда уже больше ощущение целостности и прикосновения к Тайне не будет таким сильным, разве только при возникновении новой парадигмы.

Итак, что же мы узнали в этом путешествии в мир Эйдоса?

1. Что реальность, которую мы воспринимаем психически, есть порождение комплемента Эйдоса и Эксиса как некоторых «чистых носителей» Феномена и Образа путем рекурсивного «самоорганизующегося» процесса;

2. Что Эволюция присуща каждому из этих трех пространств, Эволюция тотальна и любое изменение следует понимать как Эволюционный процесс;

3. Что любое проявление любого в каждом из трех миров следует понимать как Организм, с присущими для него общими законами развития и существования во взаимодействии, какова бы не была форма и ткань этого Организма;

4. Что способность воздействовать на мир, извлекая из него пользу, есть результат эволюционных процессов всех составляющих, где невозможно выделить первичный элемент;

Иллюзия соразмерности

Для того, чтобы приступить к анализу этой, творящей реальность, иллюзии, мне необходимо рассказать историю мальчика, которого не взяли в один из эзотерических орденов. Он сильно обиделся и отомстил созданием парадигмы, которая до сих пор является одним из самых сильных Организмов Эйдоса. Организма, жестоко пожирающего все остальные. Начинал этот мальчик с безобидного вопроса аналитического доказательства существования Господа Бога. Когда я думаю о нем, я вспоминаю другого человека, формула которого «Я знаю только то, что я не знаю», будучи приложенная к различным системам восприятия начинает всякий раз звучать по-разному. Возвращаясь к мальчику, укажу, что в среде журналистов и домохозяек он известен другой формулой «Я мыслю, следовательно существую».

Декарт был уверен в своих доказательствах (у него их шесть или восемь). Однако его работа не привела к тому, что после ее опубликования вопрос о существовании Бога был снят. Из чего следует один логический вывод - его доказательства либо неверны, либо (что вероятнее) никого не убедили. Колумб умер, уверенный в том, что открыл восточный берег Индии. Но речь в этом блоге пойдет не об ошибках, свойственных великим, речь пойдет о путешествии на материк, а точнее - планету, где мы еще не бывали.

Представьте себе, что Вы попадаете не просто в незнакомое место, но в принципиально незнакомое место, что нет ни одного предмета, который был бы похож на что-то известное Вам. Когда Вы выбираетесь из этого места, Вам все чаще попадаются более понятные вещи, затем просто понятные, пока, наконец Вы не приходите в окрестность, которую распознаете как ранее известную. Наше сознание проделывает такую работу практически непрерывно (конечно же соразмерно дискрету восприятия). Когда мы пытаемся осознать наш путь, мы осуществляем обратную перемотку, в процессе которой рождается система аргументов и понятий, возникает доказательство. При этом следует помнить, что попытка объясниться с другим носителем поля сознания возможна только тогда, когда Вы оба бывали в одних и тех же «местах». В противном случае, Вы берете на себя смелость выступать в роли проводника. Но даже это не главное.

Главное содержится в этом феномене, в этом факте спонтанного «попадания» в новое пространство. (Сначала я пробовал изложить свою аргументацию вывода, чтобы придти к нему, но затем, оставил эти попытки и предлагаю вам уже готовый результат.) С одной стороны, мы явно имеем дело с эволюционными процессами, приводящие к появлений новых Организмов Эйдоса, с другой стороны, можно говорить о существовании Эйдоса (или его отражений) как некотором пространстве, имеющем топологию, ориентацию, структуру, которую можно представить картой. И наша попытка решения какой-то проблемы всегда есть «путешествие» по этому пространству в окрестность, где живет Организм - решение. Сам же процесс поиска нового состоит из двух фаз: расфокусировки «текущей картинки» реальности и перефокусировки и формировании новой картинки. Расфокусировка может происходить вследствие мутационных изменений Эйдоса, Эксиса или реальности, которую они образуют.

Представьте себе этот мир. Проникните в него. Осмотритесь. Он хорошо знаком Вам и неизвестен. Мир, в котором иллюзия становится единственным прочным основанием для существования, а любая вещь, предмет, процесс становятся иллюзорными после прикосновения к ним, распадаясь на осколки, через которые проглядывает ткань этого зеркального мира.

Есть очень много странного в том, что постоянное развитие «вперед» оборачивается постоянными движения «по кругу», в котором только с изрядной долей оптимизма стоит рассматривать спираль. Это движение по кругу стоит рассматривать как движение по замкнутой поверхности, или в замкнутом пространстве, тогда все становится понятным - мы путешествуем по миру, который эволюционирует, вместе с которым эволюционируем мы и наша реальность, поэтому изобрести что-то принципиально новое в мире идей очень тяжело - состав Организм, населяющих этом мир остается прежним, либо меняется крайне редко. С Эксисом мы знакомы еще хуже. Наши представления о нем лежат в мире Эйдоса, а наше диапазон существования в нем сильно ограничен. Это не означает, что нельзя расширять этот диапазон, именно к этому необходимо стремиться, поскольку существует только два варианта для суперотражательных рекурсивных процессов - расширение и сжатие, оставаться в философской неподвижности не дано.

Отмечу, что разнообразие представлений о мире и их взаимное сосуществование соответствует технологическому уровню существования цивилизации, поэтому вряд ли своей задачей необходимо ставить сведение системы описания Эйдоса в некоторую прямоугольную структуру, с минимальным количеством элементов.

Иллюзия протяженности

В этом месте мы должны вернуться в раннее детство и обсуждать настолько голимо заобсужденное, что страшно сказать. Но надо, значит, надо. Ибо существует "зеркальная" пара «Мира-Как-Он-Есть и Мира-Для-Нас». Я долгое время серьезно полагал, что после Канта эта тема неактуальна. В самом деле, Мир-Как-Он-Есть недоступен для использования, он непроявлен, он абстракция, иллюзия. И вслушиваясь в это понятие я неожиданно набрел на парадокс, который кажется очень сильным: Один из Организмов Эйдоса становится весь целиком Эксис, если из него извлечь наблюдателя.

Метафора мира, лишенного наблюдателя становится лишь существом другого Мира, таким маленьким в этом космосе парадигм и фантазий.

Эволюцию метафоры Мира-Как-Он-Есть можно описать в трех составляющих, сначала эта проблема никого не интересовала, потом возникло представление об Абсолютном наблюдателе, который отслеживает правильность выполнения всех законов, при этом происходит расщепление: Дальнодействие - Близкодействие, чуть позднее появилась идея Квантового наблюдателя, который своим наблюдением вносит погрешность в нее. Но даже квантовый наблюдатель не привнес в скелет проблемы Мира-Как-Он-Есть новизны: считалось и считается, что существует Мир, законы в нем, величины его описывающие значения этих величин, а наша неспособность однажды узнать все полно и точно сводится к отсутствию соответствующей приборной базы.

Тем временем, с самой древизны развивается параллельное восприятие Мира-Как-Он-Есть, предположительно берущее корни от древнеегипетской философской традиции. Видимо, вначале, они скрывались от массового сознания, а в более позднее время, когда их можно встретить открыто - остаются вне понимания. Такая ситуация сохранилась по сей день. Аристотель, Бэкон, Кант, Ницше, Витгенштейн остались непрочитанными.

Проблема Мира и Наблюдателя пересекаются и сочетаются, также, в большом количестве прочих аспектов. Наблюдатель всегда существовал в мире. Сначала это были специализированные божества, отвечавшие подобно членам ЦК за свой сектор, затем единый Иерарх с бюрократической системой универсалов - ангелов, еще позднее - специальное устройство, включенное в каждого человека (чем не предтеча возникновения фашистских режимов?). Функционально - этическое назначение мира также сильно эволюционировало. Мир представлялся то экзаменом, перед поступлением в Ад или Рай, то реализованным Адом, из которого необходимо было искать освобождение в многочисленных реинкарнациях.

Представления о Мире-Как-Он-Есть, несмотря на нелепость подобных представлений реально существуют в каждом из нас. Даже когда я утверждаю, что Мир вне наблюдателя не существует как Актуальное, я невольно закладываю возможность рождения этого странного Организма - Мира-Как-Он-Есть-Без-Наблюдателя, который помимо моей воли начинает свой путь, создавая, быть может, самую главную реальность - иллюзию протяженности, иллюзию того, что, когда я пишу эти строки, за моей спиной не ухмыляется монстр, который прячется всякий раз, когда я оборачиваюсь, при возникновении мысли о нем.

Иллюзия подвижности

Нет необходимости изучать историю по хронологическому справочнику. История человечества подробно и точно повторяется в истории человека. От аналитика требуется только найти этого человека. Но мы отвлеклись.

Движение иллюзорно. Как в потемкинской деревне без салюта, находятся сразу три причины этой иллюзорности: отсутствие непрерывности движения, наличие инерции восприятия, отсутствие объекта движения. Эта иллюзорность, которую всегда пытались вскрыть парадоксами, пока не возник синематограф и все стало очевидно, вызывает у меня смешанное чувство тревоги и уважения. С одной стороны вред, нанесенный Эйдосу этой идеей огромен, с другой стороны есть несомненная польза, оспаривать которую нелепо. Есть реальность понятия движения, его участие в реальности самого движения в нашем восприятии его, посредством понятия.

Реальность, которая становится таковой в момент ее восприятия, есть фокусирование в зеркалах: система детектирования - система восприятия. Где первая играет роль Эксиса, другое - роль Эйдоса. Иными словами - каждый из нас (не исключая женщин, детей и собак) представляет собой индивидуальную вселенную, страшно исковерканную предрассудками и неточностями с одной стороны и ограниченностью к трансформированию ее - с другой. Вселенная камня достаточно проста, вселенная Соединенного Королевства сложнее.
В этом соединении иллюзии движения и целостности Организма, как если бы не было фокусирующего наблюдателя скрывается еще один ключик к понимаю Истории Зеркального Мира. Целостное для Организма - это то, что находится в покрывале иллюзии, то, что кажется непрерывным, либо способно сопротивляться воздействию. Это очень важно.

К нашим зеркалам Эйдоса и Эксиса мы добавили еще одну пару - Детектирование - Восприятие, коснувшись важнейшей темы движения и целостности.

Декомпозиция

Пришла к нам из системного анализа. В рамках комплементарного подхода, который я пытаюсь развивать, относится к операциям разЪотождествления. Но мы станем говорить о классическом варианте декомпозиции, каждый раз подчеркивая это :-). Суть предельно проста: разделить исследуемый объект на части. Зачем? Считается, что можно свести объект к элементам, изучить эти элементы, а потом получить представления об объекте. 
В тупом (т.е. классическом) применении этого подхода к изучению объектов заложено гиганское количество подводных камней, мин, неловкостей и ошибок. Перечислим важнейшие:

• Представление о целостности как совокупности частей работает только в простых, частных случаях. Работает иногда и может приводить к большим ошибкам; 
  

• Элементарный объект всегда есть условно-элементарный объект, найти точный "низ" системы невозможно; 
  

• Смена уровня генерализации (абстрагирования), т.е. поиск этих самых составных частей есть смена контекста, т.е. применяя декомпозицию мы вносим искажения в представление о системе, которые [искажения] очень часто не может компенсировать, распознать и оценить; 
  

• Даже когда нам удается "правильно", с миниальными потерями расчленить систему и изучить свойства ее элементов, мы делаем сильное допущение, которое ни от куда не следует: что сложение свойств соответствует схеме разделения системы на элементы; 
  

Вдумались? Странно, что это работает (в чем я, лично, не уверен), странно, что это применяют. Работает и применяема декомпозиция только по одной причине - она помогает исследователю производить совсем иную работу, важную и актуальную. Не станем вдаваться в ее подробности, назовем просто мыслительным процессом. Декомпозиция (даже в классическом виде) дисциплинирует мышление, дает ассоциации, формирует задачи и генерирует парадоксы. Вот это, пожалуй, самое важное.

Формальность и неадекватность [классической] декомпозиции приводит к появлению парадоксов при анализе системы, которые позволяют получить о системе важнейшую информацию об ее "устройстве". :-)

Как говаривал Честертон устами своего патера (вольный перевод): есть у вас есть идея, пусть даже неправильная, лучше следовать ей, следовать до конца. Вы гораздо ближе окажетесь к решению, чем если бы не пользовались никакой схемой. 
Вопрос: почему это именно так? :-)

Комплементарность

Она именно так и пишется, через "Е": комплЕментарность. Конечно, слово комплимент можно считать Ее родственником, но дальним, Она произошла от слова "Complementary", которое ввел Н.Бор для обозначения своего принципа дополнительности. Его можно с полным основанием считать изобретателем этого слова, но не принципа, который в физических моделях предельно упрощен. Несколько ранее два величайших (не будем по отношению к ним бояться превосходных степеней) мыслителя - Витгенштейн и Пуанкаре занимались своими делами и не знали, что разрабатывают принципы комплементарного подхода. 

Такова история. Странно, но этот принцип до сей поры не нашел своей твердой формулировки, хотя в последнее время он стал использоваться чаще и чаще. Очень удобное, на самом деле, понятие. Оно обозначает и зависимость, и гармонию, и согласованность, и неотъемлемую общность, и противоположность сущностей, которые мы станем считать комплементарными.

По моему скромному разумению, время этого принципа (подхода) еще не пришло, поскольку мы элементарно не знаем как обрабатывать комплементы. Но вот в чем я уверен на 0.95, что рано или поздно появится фундаментальная работа, которая обобщит системный анализ до комплементарного подхода и возникнет лавина. И мы все будем безбожно удивлены: как так, знание ЭТОГО всегда лежало на поверхности, но мы проходили мимо. :-) Так бывает всегда.

С комплементом первый раз я столкнулся при анализе семантических моделей в продукционных движках. Я тогда уже знал, что для баз знаний нельзя использовать истинность и ложность даже в нечетких и мажоритарных расширениях. Хотелось уметь работать с противоречиями, со всеми их видами, без того, чтобы отсеивать их по внешнему признаку соответствия нашим миропредставлениям. Комплемент дал такой инструмент, оказалось, что Модель, Правила и Язык - комплементарны, т.е.:

1. Не имеет смысла выяснять их истинность и целостность отдельно друг от друга;
2. Каждая сущность может быть определена только через прочие комплименты, но никогда самая по себе;
3. Преобразование одного из них может производиться только через комплементы (т.н. "зеркало" сущности или преобразование как отражение);
4. и многое еще... 

Описать комплементарность пока практически невозможно. Я честно пытаюсь сделать это на протяжении многих лет. Могу посоветовать лишь одно: научитесь чувствовать ее. Поймите ее содержание раньше, чем значение. Это очень полезно. Через механизмы комплементарности лежит овладение инструментами ИИ и построение искусственного сознания. Ибо комплементарность - это одна из сущностей, которая в себе заключает движение как таковое. :-)

Текст.5

При этом все предположения о сложности моделирования сложного разбиваются об иную реальность: модель всегда проще Объекта или Процесса, поскольку является инвариантным относительно всех экземпляров моделируемого явления. И это понятно: чем проще объект, тем проще им управлять. Социум (как, наверное, многое другое) эволюционировал от простого к сложному. Так мы приходим к понимаю того, что Управление и Текст довольно жестко связано. И второй вывод: мотивация тех или иных действий может быть неадекватной по отношению к их Полезности.

Теперь, на основании вышесказанного, понятна склонность Социума к автореферентности - это один из самых простых способов поддержания Целостности. И у нас в пуле проблем появляется тема механизмов поддержания Целостности, которая в состоянии дать повод поговорить о Мире без человека, о физическом мире, о мертвом мире.

Теперь, когда мы знаем о Тексте больше, чем ничего, нам остается только сформулировать задачу данной работы. Мы не станем ставить маленькой задачи. Напротив, наша задача будет практически невыполнимой - мы попробуем создать автореферентную модель, которая будет описывать что, как и почему можно моделировать. Сказку Сказок, одним словом (двумя словами) или теорию методологии, если хотите.

Попытки определить научный метод коллекцией точных правил всегда упирается в невозможность реализации этих правил иначе, чем знакомым нам Ритуалом, когда исследователь Мира просто останавливается на том уровне понимания, который кажется ему либо очевидным, либо условно-элементарным. В этих условиях даже очередная простая (пусть даже неудачная) попытка явлется важным результатом. 

Текст.4

Функциональные роли Текста. Я буду утверждать, что Текст имеет коммуникационную природу, а в случае рассмотрения «человеческого» Текста - социальную. Было бы правильнее сначала заняться построением представления о Коммуникационных системых вообще, а уже затем пытаться наложить анализ, но мы не станем поступать правильно. На мой вкус, очевидно, что эта социальная природа и рождает функциональные роли, как может быть иначе.

При этом, нам так или иначе необходимо создавать модель Социума, поскольку эта социальная природа очень жестко привяза к конкретным формам проявления Социальной Целостности. Но на этом этапе мы лишь касаемся проблематики, только пытаемся выяснить, с чем именно нам придется иметь дело, только выводим из тени основных игроков. Поэтому пока не станем требовать многого.

Пока мы можем связать Протокол (а значит и Текст, созданый в рамках Протокола) с Социальным Организмом. Необходимость координации элементов этого организма (т.е. нас с вами) рождает потребность в генерации Текста, а его многобразие в прямую является следствием многообразие социальных ролей.

Отметим несколько составляющих Социума. Прежде всего это - его пространственная и временная протяженность, структурность (наличие внутри Организма «тканевого» устройства, например, таксоны, семьи, определенные институты), наличие целополагания (когда можно говорить о задачах Социума) и существование его в очень жестких условиях ограниченности ресурса.

Среди всего этого многообразия, которое (я обещаю) еще станет предметом нашего анализа есть одна вещь, которая не является тривиальной, которая, при всей очевидности ее наличия, непонятна в своем предназначении, которую нам предстоит рассмотреть немедленно. Это попытка Социума к самоописанию, которую мы переименуем в наукоподобный термин «Автореферентность».

Автореферентность возникает (если только не присутствует всегда) с самых архаичных времен, еще до момента возникновения знаковой письменности. Попыткой зафиксировать на уровне текста свою историю или ее элементы технологий, или какие-то фрагменты жизни Социума вероятно следует считать самое первое графическое изображение, самую первую имитацию охоты в танце.

Попоробуем воспроизвести логику первобытного человека, который занимается ритуальным танцем на предмет предполагаемой охоты. Три полезности этого занятия, три прикладных составляющих выделяем мы сходу:

• Обучение навыкам охоты (квалификация);
• Обучение «разделению труда» в охоте (специализация и ролевая координация);
• Психологический тренинг;
  

Но при этом обоснование необходимости ритуального танца весьма далека от решения этих задач. Первобытный человек, вероятно, имел мистическую картину мира и мог рассуждать, например, о связи убитого в танце зверя со зверем реальным на уровне какой-либо субстанции или без оной. Но факт остается фактом: Поразив идеальный образ зверя в танце он имел больше шансов поразить его материальный прототип на охоте. При этом танец также мало походил на реальную охоту, как фишки и стрелки у тренера футбольной команды во время тактической подготовки к игре и самая игра. Когда мы изучаем ритуальный танец, то имеем дело с Моделью, и уже довольно абстракной.

(окончание следует)

Текст.3

Кстати, может ли Феномен может существовать сам по себе? Вне Идеального? Как существует на моем столе чашка в которой, увы, не осталось ни капли (нет капля осталась) кофе. И мы поднимаем вторую проблему, значимость которой не менее велика. Сможем ли мы выделить в Мире Феномен, кроме самого большого, самого полного, единственного - Феномена Мира?

Для человека, который наделен зрением, имеет белковую природу, существует в прозрачном для зрения воздухе была сделана некоторая поблажка - мы воспринимеам Мир как Пустоту, наполненную Телами. Но и это не совсем точно, точнее не архитипично. Выполните небольшое упражнение - нарисуйте стул. Достаточно вероятно, что Вам и в голову не придет (если Вы не художник) рисовать ножки стула как тела, близкие к сильно непропорциональному цилиндру. Вы нарисуете линии. И в этом отсутствии толщины будем что-то очень важное, что так хорошо иллюстрируется детским рисунком человечка - «точка, точка, два кружочка…» (Кстати, почему человечек, а не человек?)

Я бы очень хотел допустить, что прежде всего мы постигаем Границы, что представление о выделенном Феномене у нас формируется как Поверхность, но я не могу этого сделать, не погрешив. Я могу предположить только одно - выделенный Феномен мы воспринимаем как Идею. На это указывает один самый простой факт. В процессе обучения языку, поведению, культуре и всему остальному тому, что делает человека существом социальным мы используем метод называния (инициации). То есть сопоставляем с тем или иным явлением некоторую Именную_Форму, имя. Мы формируем у ребенка представление о Мире как о некоторой Конструкции, которая в самой первой своей реализацией является простой коллекцией имен. Именно поэтому обретенное умение письменности находит хорошее применение в рисовании - каждый элемент рисунка необходимо подписать.

Но о Феномене и части его Идеальной природы мы еще будем вести речь, если получится. Созданная нами апокалиптическая картина может выглядеть не столько трагичной, если мы не станем требовать многого, а ограничимся только тем, что мы всегда можем веделить сущность, содержащую Текст, даже если это содержание не поддается точному выявлению. Тем не менее Текст полезен, польза его иллюстрируется нашим каждодневным использованием его, где он проявляет себя в определенных функциональных ролях, которые мы попробуем определить.

(продолжение следует)

Текст.2

Но даже, если смысловая целостность Высказывания позволит нам создать «установку по разделению» Идеального и Материальное, все равно оно, Высказывание, запачкано Алфавитом. Не может сущестовать высказывания, в котором бы не было знаков.
Одна надежда на Синтаксис. Под синтаксисом первое время достаточно понимать правила сложения Высказываний из элементов Алфавита.

Когда мы формируем какой-либо текст, мы предполагаем, что он будет прочитан, воспринят. Из чего следует представление о коллективном использовании Синтаксиса. Что приводит к необходимости формирования одного и того же синтаксиса (пусть не всегда очень строго, о достаточности у нас еще будет время поговорить) по крайней мере у двух участников обмена Высказыванием. А для реализации этого условия есть только два механизма:

• Ритуал как коллективное приобретения навыков этого Синтаксиса и
• изложение этих правил в виде Текста (что приводит нас к Ритуалу в качестве основного механизма).
  

Ритуал не является Идеальным. Ритуал - это последовательность определенных действий. Ритуал - это технология. Таким образом, мы приходим к малоутешительному выводу о том, что нет приличного способа разделения Мира на Идеальное и Материальное. Даже сейчас, когда наш мир плотно наполнен различными текстами мы не сможем эту задачу корректно, грамотно и точно решить. Если кому-то не вполне понятен мой первобытный ужас от осознания этого факта, я готов объясниться.

Левая сторона. Работая с моделью как с простым отражением материального (даже - объективного, если хотите) Мира мы на самом деле создаем новый, совершенно ранее не существовавший Мир_Штрих, в котором разделены этих сущности. Мы легко и непринужденно различаем в этом придуманном Миру_Штрих понятие и вещь, атрибут и значение, факт и гипотезу, не отдавая себе отчет о возможной ошибке, которая заложена в самом основании Текстотворчества. Более того, у нас нет приличного способа эту ошибку оценить, скомпенсировать тем или иным способом, учесть ее последствия.

Правая сторона. Мы не знаем и не можем знать влияния нашего Текстотворчества на Мир. Предполагая в создании Тескта простое отражения объективного Мира, мы могли не задумываться о вещественных, феноменальных последствиях наших деяний. Но кто знает какой силы и какого знака та обратная связь, которую вполне можно предположить. Может быть магическая деятельность в самом деле существовала?

(продолжение следует)

Текст.1

Ситуация предельно понятная, когда перед выполнением какой-либо последовательности операций мы ставим перед собой задачу - некоторое описание того результата, которого желаем достичь. Мне представляется достаточно честным поступить таким образом и в нашем случае, тем более, что для меня данный текст - это значительные усилия по его созданию, для вас - значительные усилия по его восприятию. Какую задачу можно ставить перед Текстом? Этим конкретно и Текстом вообще. Ответим (попробуем) на этот вопрос, прежде, чем двигаться дальше. 

Понятие Текста. Бытовым представлением Текста является Книга. Созданная в рамках какого-либо естественно-разговорного Языка. Это понятие можно существенно расширить, применив его ко всему, где наличествует письменность. Сделав еще одно усилие можно понять, что любое знаковое сообщение, будь то нотная запись музыкальной пьесы или последовательность дорожных указателей несомненно является Текстом. При этом можно идти дальше, размывая границу жесткости знакового алфавита. И текстом станет музыка вообще, картина, спектакль. Можно жертвовать статичностью записи, тогда текстом станет жестикуляция, мимика. В конечном итоге мы не сможем различить сообщение и текст, просто сообщение как правило ново и коротко, но если к этому не придираться, то они различны лишь в одном случае, когда существует зафиксированный (на каком-то материальном носителе) текст, который мы еще не принялись превращать в сообщение.

Кроме этого, можно попробовать отличать Текст. От чего-то такого, что не может быть Текстом. Для начала это можно назвать Не_Текст, но интуитивно ясно, что это Феномен, что-то такое , что имеет материальную природу, поскольку природа Текста не вполне материальна. Интуитивное представление об этом можно получить копированием текста. Мы размножаем текст, при этом не умножая материи. Из чего можно сделать прямой вывод о различных природах Текста и Феномена (далее по-необходимости могут использоваться термины Идеальное и Материальное).

Но задача разделения Мира на Феномен и Текст не настолько проста, как это могло бы показаться с самого начала нашего исследования. В простых случаях, когда речь идет об авторских произведениях, созданных в рамках естественно-разговорного Языка, мы сможем предельно точно разделить Книгу как материальный носитель Текста и Книгу как его, Текста, содержательную сторону.

Но даже такое простое прикосновение к проблеме «разделения» рождает первую комплементарную пару, которая в истории философии проходит под именем «Форма и Содержание». В нашем случае это Носитель и Содержание, поскольку Форма может быть и у Носителя и Содержание, кроме того, на мой вкус, это понятие устарело.

Давайте попробуем ухватиться за содержательную сторону Текста. Может быть переход на уровень вниз даст критерии для точного разделения? Поверхностный осмотр содержательной стороны дает нам несколько крепких подозреваемых: Язык, который мы уже упоминали (далее иногда и часто более современное - Протокол) как способ формирования и восприятия Текста и структурные компоненты Языка/Протокола: Алфавит, Высказывание, Синтаксис…

С Алфавитом более или менее понятно - он является коллекцией Знаков (первое время можно понимать - слов), используемых при создании Текста. Таким нехитрым способом мы перекладываем проблему определения на уровень вглубь, как бы надеясь, что Часть_Целого является более простой и понятной сущностью, чем Целое_Частей.  Трудность начинается в процессе «чтения» Знака. Необходимым условием восприятия Текста является отличие одного знака от другого и возможность различить знак на основном фоне Носителя. За этими очевидными условиями скрываются очень сложные вещи, которые мы пока не станем рассматривать, а ограничимся простой констатацией - на уровне Алфавита нам не удается разделить Материальное и Идеальное.

Высказывание - это аддитивная компонента Текста. На первом этапе можно под высказыванием можно понимать, например, предложение книги, музыкальную фразу. Что-то такое, что состоит из элементов алфавита и при этом имеет смысловую целостность.

(продолжение следует)

Протокол

Протокол является одним из наиболее перспективных к развитию понятий. Он достаточно строг (чтобы удовлетворить потребности математиков в формализованности), он достаточно полно и эффективно используется в информатике (чтобы быть своим среди программеров), он достаточно функционален (чтобы играть роль правил в различных системах) и, наконец, у него почти нет множественности толкования содержания, что является большой редкостью по нынешним временам. Единственный недостаток протокола - это полное неприятие его гуманитариями. А совершенно напрасно, ибо Ритуал - это такой античный :-) предок протокола, а онтология является не более, чем попыткой протоколирования мира.

К протоколу относится такая вещь как нотация, что заставляет нас сразу и всерьез искать общее в Протоколе и Языке. Описание технологического процесса - это тоже протокол. И вот в этом месте возникает (не знаю как у вас, а у меня всегда) вопрос о связи протокола и алгоритма. Важный такой вопрос. Упирающийся и в структуру, и в формат и в возможность эволюции протокола как информационной сущности, без которой [этой эволюции] невозможно создание системы ИИ. 

Пусть у нас есть две системы, которые обмениваются данными. Одна, назовем ее А1, генерирует коллекцию данных, другая (А2) принимает к обработке. Каковы условия возможности устойчивой поддержки такого потока? Системы должны иметь представление о формате данных. Этого достаточно. Это представление может быть реализовано предельно просто - мы имеем заголовок у коллекции данных, который типизирует объекты ее и код обработки внутри программы для каждого. Вопрос: как сделать так, чтобы изменение формата в А1 давал возможность продолжать обрабатывать данные в А2 корректно? Снова нет ничего проще: надо вместо идентификатора типа вставлять в коллекцию данных сам описатель формата (мы предполагаем, что обработка на уровне "элементарных" типов (байт) у нас не меняется). А как синхронизировать процесс обработки, когда есть множественность функций меняются условия ветвления? Опять без проблем: над описателем формата надстроить описатель обработки. 

В этом месте у нас должна возникнуть первое беспокойство: а есть ли у такого описания предельный верхний уровень? Как далеко можно зайти с нагружением протокола метаданными? (А в таком подходе мы сталкиваемся именно с ними.) Ответ ужасен: предельного верхнего уровня нет, более того, чем выше мы будем абстрагироваться, тем большая нечеткость нам потребуется, которая для некоторых задач может привести к невозможности решения.

Второе беспокойство связано с описанием описания. Интуитивно мы предполагаем, что есть некий стандарт (снова метаданные и протокол) самого описателя. И это чаще всего (в условиях бытовых) именно так. А если системы А1 и А2 не имеют представления друг о друге? Каким должен быть протокол, чтобы дать А2 возможность обработать данные с А1? Можно ли избежать постоянно возникающей автореферентности такого протокола?

Третье беспокойство связано с процессом обработки. Пусть А1 сильно развивается, а А2 тормозит. Каким должен быть протокол, чтобы не только дать возможность прочитать данные куда-то в буфер (пусть мы решили два предыдущих беспокойства), но и обработать их? Ведь в этом случае нужно, чтобы протокол включал в себя программу модернизации А2 до уровня А1!!!  

Вот такие любопытные проблемки. Прежде, чем приступать к написанию ИИ, необходимо найти удовлетворительные ответы к каждой. 

Мотив

Некоторые незадачливые мыслители искренне полагают, что создание (точнее - отсутствие создания) искусственного интеллекта упирается в то, что система должна обрести мотивацию. Цепочка их рассуждения проста, незатейлива и сродни симпатической магии первобытного человека (когда протыкая куклу (образ) врага маг искренне намеревался нанести вред объекту). 

Мотивация вторична по отношению к потребности и, в каком-то смысле, по отношению к действию. Вторична всегда. Она всегда носит характер вербализации объективной потребности, и очень часто - мотив - это оправдание такового действия (защитная реакция мозга :-). Описание мотива отвечает на вопрос "Почему?", не предоставляя объективных механизмов действия или поступка.

Но нам это обстоятельство не мешает заняться приведением мотивов в порядок, в некую систему. И таковая система нашлась. Я выделил девять независимых направлений (фазу, если угодно), в рамках которой раскладывается любой мотив. Стоит отметить, что в большинстве своем мотивы рафинируются сознанием, т.е. смешанный мотив приводится к тому или иному своему орту, а прочие не учитываются. Давайте перечислим мотивационные орты (в произвольном порядке) и дадим кратенькое их описание:

Эмоциональное: Порыв
Человек имеет эмоциональную систему, которая работает как интегральная оценка ситуации, которая может быть причиной тех или иных поступков. 

Интеллектуальное: Оценка
Человек имеет миропредставление, которое включает в себя проведение различного рода оценок ситуации, в том числе и прогнозирования ее развития. 

Ритуальное: Схема
Огромное количество социальных коммуникаций, личных технологий и упорядоченных действий со временем застывают и превращаются в ритуал. 

Интуитивное: Предчувствие
Существует множество случаев, когда мы не можем вербализовать наши ощущения, тогда мы оставляем их в покое, называем их интуицией и очень часто следуем им (иногда даже в противовес прочим, более рациональным, факторам).

Рефлекторное: Привычка и Инстинкт
Привычка - это почти ритуал, но не ритуал. Я выделяю рефлекторную составляющую еще и потому, что включаю сюда инстинкты.

Этическое: Долженствование
Один из сложнейших составляющих мотива. Обозначил бы его как "добровольные" обязательства, которые налагает человек сам на себя, чтобы оставаться существом социальным.

Спонтанное: Флуктуация
Иной раз бывает, что нет никакой мотивации вообще. Или она настолько непонятна, что невозможно ее соотнести. Такой мотив мы станем именовать спонтанным.

Необходимое: Вынужденность
Обстоятельства могут складываться так, что человеку могут казаться какие-то действия необходимыми для совершения. Наверное так бывает, хотя как утверждает народная мудрость, даже если тебя съели, у тебя есть, по крайней мере, два выхода. :-)

Эстетическое: Гармония
Можно поступать, руководствуясь чувством прекрасного. Некоторой врожденной и благоприобретенной способностью отличать красивое от безобразного. Особенно это помогает, если есть чувство вкуса.

Итак, я утверждаю, что вам не удастся найти мотива, который бы не был разложен в рамках данной схемы. Если вы уверены в обратном, то пишите, будем искать ошибку. :-)

Координация, §6

Коснемся в двух словах Энергии. Разумеется, Энергия - это тоже свойство. Или способность, в зависимости от того, с какой стороны мы станем на нее смотреть, со стороны Эйдоса или физического мира. У меня для понимания энергии есть такой пример, точнее вопрос, почему камень, брошенный в лист бумаги, обладающий одной энергией просто отбрасывает ее, а при другой энергии - рвет ее, проделывая дыру, с которой Организм бумаги уже не может справиться?

И у меня только одно осмысленное предположение - из-за того, что Организм бумаги не может справиться с большей энергией, энергией, которую он не в состоянии усвоить, перевести ее в коммуникационные процессы своего устройства. Это настолько просто, что дальше некуда. Внешние условия приводят к изменению структуры, при этом наша исследуемая мембрана, наш объект, наш Организм может быть полностью переструктурирован. Верно и обратное. Внутренние процессы приводят к изменению внешних коммуникаций. Опять возможно с потерей целостности Организма. И всегда есть простая, старая и надежная характеристика как энергия, являющаяся ни чем иным как пропускной способностью мембраны. Пропускной способность владеть конфигурацией текущих отношений между двумя Мирами, образующих эту мембрану, являющимися этой мембраной. Или кондуктором. Или конвертером.

И все становится понятно в рамках этой арабески:

(1) Коммуникация является структурой энергетических связей;

(2) Координация является реализацией способности распределять энергию между одним Миром и Другим (контекстом и устройством);

(3) Организм является устойчивым (в рамках ритма наблюдения, восприятия) коммуникационным образованием, владеющей координацией;

(4) Развитие Организма представляет собой наращивание координационных способностей до тех пор, пока:
Организм не сможет справиться с энергетическим потоком, проходящим через него и не погибнет, что может произойти по двум причинам:
(4.1) Изменением устройства, потерей его способности перераспределять входящую энергию (резким уменьшением этой способности);
(4.2) Неспособностью увернуться от порции энергии, которая превышает способности "усвоить", т.е. перераспределить.

Таким образом, смерть от старости может наступить по двум причинам: по причине отсутствия систематических занятий по поддержанию необходимого уровня энергетической координации или по причине постоянных занятий по поддержанию уровня энергетической координации. :-) 

Такая вот ирония отногенеза.

Координация, §5

Как ни странно, координацию очень тяжело отличить от коммуникации, плоскости разные - коммуникация происходит в Эйдосе, координация в Эксисе, т.е. координационные проблемы феноменальные и отражаются как коммуникационный текст модели внешнего мира Организма. 

Но давайте еще раз пройдемся по кругу и зададимся очень прагматичным вопросом: а что нам собственно известно об Организме?

1. Нам известно, что Организм представляет собой именованный Комплемент, существующий как конфигурация двух коммуникационных структур: своего Контекста и своего Устройства.
   
2. Нам известно, что контекст может быть изменен только одним способом - воздействием на устройство, а устройство - воздействием на контекст.
3. Нам известно, что все, что мы с состоянии проинициировать (из чего собственно и "состоит" контекст и устройство) является не менее Организмами, чем все остальное). (Из этого остального остались только события.)
   
   

Собственно и все.Остальное является плодом наших определений. Из которых важнейшим является Координация, как процесс установления протокола взаимодействия контекста и устройства. Мы не станем забывать про ритм, которого мы коснулись и которым еще предстоит повозиться.  В свете предыдущих слов мы попробуем еще раз проинтерпретировать онтогенез, гомеостаз и филогенез, так, как если бы смотрели на все организмы сразу и сверху, но без конфликтов с построением семантической конструкции в рамках какой-то строгой нотации.

С филогенезом понятно все. Филогенез Организма (нам придется ввести понятие типа, сделаем это сейчас) данного типа происходит как онтогенез и гомеостаз Организма, являющимся контекстом для всех представителей (экземпляров) данного типа. Если это выглядит чуть туманно, я поясню примером:

Развитие экосистемы Земли (макроОрганизм, являющийся контекстом для отдельных представителей его) можно рассматривать как обычный, нормальный и здоровый онтогенез - индивидуальное развитие этого сверхОрганизма. Но этот процесс на уровне устройства экосистемы всегда будет разложим на филогенез отдельных видов. При этом индивидуальное развитие каждого из видов наполнено эволюцией организмов, его устройства, не случайно первой мутирует клетка, в ней мутирует ДНК, что мутирует в нём я не знаю.

Равновесное состояние Организма, мне думается, не следует отделять от индивидуального развития, поскольку одна фаза ни когда не сменяет другую, меняются организмы. (Не теряя при этот своей внешней целостности и экземплярности, если позволительно так высказаться.) При этом гибель Организма может (с твердыми основаниями) восприниматься как потеря координационной способности, когда мембрана не в состоянии справиться с ее главной задачей: переводить событие контекста в события устройства.

И это настолько важно, что я позволю себе дать еще одно (первое, на самом деле) определение Организма: Организм - это совокупность координационных механизмов, позволяющих любое событие, происходящее с ним "интерпретировать" как коммуникацию событий своего устройства.

Интерпретация эта может сильно разниться. Главное - это способность удерживать в своих руках весь менеджмент. Когда по тем или иным причинам такая способность утрачивается, организм неожиданно узнает, что он умер. Утрачивание этой способностью впрямую связано с такой сущностью как Энергия, сущностью, которую мы еще не рассматривали, а ведь пришло время.

Координация, §4

Да, Организм является некоторой целостностью, да, мы можем создать коллекцию ссылок на феноменальные проявления Организма путем сопоставление с ним какого-либо имени, но этого явно недостаточно, чтобы приходить к Координированию с Организмом на более "тонком" :-) уровне. И я в этом месте вынужден сделать предположение, что Организм имеет свое устройство.

Более того, с изрядной уверенность можем сказать, что Организм включает в себя другие организмы и включен (как целое) тоже в ОРГАНИЗМ. Условности "больше" - "меньше", "состоит" и т.п. еще долго будут преследовать наше сознание и словообразование. Более того, в большинстве простых задач такого представление вполне достаточно. И я вынужден даже в этой "беседе о целостности" использовать эти конструкции, лукаво заменяя их эвфемизмом "включать" (во всяком случае до тех пор, пока в наше восприятие устойчиво не войдут другие, более адекватные нашему представлению о Мире).

Тем не менее, мы вводим термин Коммуникация, под которой удобно понимать любое взаимодействие двух организмов как их потоков, связанных событиями. (Еще раз: Организм - это поток, в котором можно выделить события.)

Мы, при нашем построении семантической конструкции существующего Организма не можем пренебрегать тем, что одной из коммуникацией с ним будет наша коммуникация, с помощью потока каких-то сущностей (не менее организмов, чем все остальное) и событий воздействия на "мембрану" и получения с нее отклика. (А как иначе нам пытать исследуемый организм, кроме попытки договориться с ним самыми извращенными способами.) Кроме этого нам просто необходимо ввести понятие контекста, который позволит нам экономить место, не теряя смысла. Контекст мы станем складывать из Верхних граничных условий и Нижних, а понятийная встряска будет заключаться в том, что их мы станем именовать Устройством.

И мы понимаем, что взаимодействовать потоки объектов могут только одним способом: сойтись в одном событии, умереть в нем и родить новые потоки объектов. Часть из которых может быть точной копией входных умерших. (Ибо мы не можем никогда отличить достоверно точную копию от оригинала.)

Событием, в котором взаимодействуют наши потоки (организмы) мы станем именовать коммуникационным событием для этих потоков, или точкой коммуникации, или просто коммуникацией.

Таким образом, мы приходим к выводу, что любая структура есть организация коммуникационного пространства. Теперь, когда зайдет речь о каком-то устройстве чего-либо, мы должны помнить, что это устройство есть сущность динамическая, имеющая коммуникационную природу. И нам остается только договорится о механизмах коммуникации. (Ведь наше человеческое просит объяснения.) В качестве базового понятия для объяснения механизма мы станем использовать Имя: Протокол. Под протоколом мы станем понимать некоторую "устойчивую договоренность", которая может быть отображена форматом события. Так например, при создании яичницы из сковороды, двух яиц, масла и огня должны; между участниками процесса должны быть выработаны соответствующие соглашения каким образом реагировать на те или иные воздействия.

Понятно, что протокол вторичен по отношению к коммуникационной структуре организмов, он является интегральным отражением этой коммуникации, но пользоваться этим понятием весьма удобно. Понятно, что протокол может быть организован только по тем же коммуникационным принципам как потоки организмов, увязанных в структуру событий над ними.

Вопрос: коммуникация чем именно отличается от координации? :-)

Координация, §3

Мы привыкли, привыкли к тому, что определение практически тождественно инициации свойств. Так не будем же себя мучить (даже если не правильно - не мучить себя и не говорить о свойствах). У Организма есть свойства:

• Онтогенез.  Или развитие из "личиночного" состояния.  Существует представление о том, что Организм вначале пребывает в состоянии из которого развивается во взрослое, в котором и пребывает. Это представление неверно, но мы его наполним еще жизнью.
• Гомеостаз. Или такое взаимодействие с Миром, при котором Мир желает уничтожить Организм, а тот сохраняет себя и блюдет. Существует представление о равновесном состоянии, при котором происходят обменные процессы, не нарушающие что - то самое главное.
• Филогенез. Эволюция организмов. Существует представление о том, что из мухи вырос слон и этот процесс произошел не случайно, а под воздействием многих факторов.
   

Так уж получилось, что все то, чего мы должны были описывать, рассказывать и исследовать оказалось не слишком уместным для серьезной беседы. В самом деле, какому из организмов свойственен Филогенез? Даже в самых консервативных представлениях - Живой ветви в целом. И как отличить Гомеостаз от онтогенеза, если не учитывать морфологические показатели, которые очень важны, но не настолько просты, как это нам казалось, когда мы смотрели за развитием бабочки, а потом перешли на рассмотрение развития Уральского хребта, не меняя при этом понятийной базы.

Что у нас осталось кроме тезиса о том, что "Все в Мире связано между собой"? Но так или иначе, мы знаем, что
(1) Мир развивается, во всяком случае - изменяется.
(2) Мы и то, что нас окружает некоторое время может оставаться неизменным, во всяком случае внешне.
(3) Бросая в воду камень, можно получить круги на воде, во всяком случае и то и другое не сильно удалено друг от друга в пространстве и во времени.

Наша задача будут предельно простой. Уложить эти высказывания в такую семантическую модель, которой бы они не противоречили. Такая есть одна самая простая - жизненный такт организма как отображение самого на себя. Мы получаем первый цикл. И первый ритм. Этот ритм есть существование организма как преобразование себя в себя же самого. 
Если в процессе существования Организма будут происходить какие-то изменения (а они будут происходить, не могут не происходить), то мы уже на первых наших шажках по Тропе попадаем в странное место:

Инициация Организма именем в каждый следующий ритм его существования может не соответствовать нашим представлении об использовании Имени в интерпретации Организма.
Если, конечно, наше Имя, данное Организму, не несло в себе следы праздного времяпровождения.
Процесс существования Организма мы станем именовать Гомеостазом и не будем им заниматься в данной работе, хотя именно это занятие было бы наиболее правильным.
Мы может предполагать несколько вариантов поведения Организма в событии Существования:

(1) Изменение отдельных частей Организма, согласно определенным правилам, установленным где-то (пока не знаем, можете считать эти правила законами, только не долго);
(2) Уничтожение предыдущего экземпляра Организма и создание на его основе нового Экземпляра;

В связи с тем, что мы можем сравнивать только конечные фазы этих преобразований, нам нет особой необходимости знать точно как работает этот механизм. Но факт, остается фактом, наблюдая за инициированной сущностью, мы интерпретируем изменения ее в процессе существования как развитие и я не вижу серьезных аргументов против этой метафоры. Процессуальность нашего мышления и инертность органов восприятия дает такое представление, бороться с которым означает заниматься самоедством. Решено. Что-то, что мы выделяем как некоторое целое частей, имеет и способность и возможность развиваться.

Идею развития организма до некоторого "Устойчивого (взрослого) состояния" , в котором Организм вынужден пребывать до своего уничтожения мы станем именовать Онтогенезом.
Но сразу расширим эту идею и соотнесем ее с Гомеостатической идеей.
(1) Нет достоверного и точного представления о том, когда именно заканчивается этап Онтогенеза и наступает Гомеостаз.
(2) В процессе своего развития Организм тем не менее существует, а значит имеет выраженные гомеостатические механизмы.
(3) Условность того и иного процесса ярко проявляется по отношению к организма небелковой природы, ритмы существования которых много больше наших ритмов восприятия соответствующих изменений и
(4) Невозможность оценить "фазность" развития для небелковых организмов.

Таким образом, мы станем полагать, что Гомеостаз существует параллельно с Онтогенезом и то, и другое свойственны процессу существования Организма вообще.
Под гомеостатической составляющей существования Организма мы станем понимать те процессы, которые направлены на поддержание существование Организма как единого целого.
Под отногенезной составляющей существования мы станем понимать те процессы, которые направлены на изменение Организма как единого целого.
Для того, чтобы вступительная часть приобрела необходимую гармонию, мы непременно должны вспомнить филогенез и (о! неожиданность), мы это делаем.
Под филогенетической составляющей существования Организма мы станем понимать процессы, направленные на развитие Организма, т.е. закрепление онтогенеза в гомеостатических процессах.

Вышесказанное не определения, а ассоциации. Порождающие роение мыслей. Данное деление, как можно понять из него самого - не просто условно, а предельно условно. Эволюция отдельного организма есть его Онтогенез и Гомеостаз. Какой бы мы организм не выбрали. Только при быстрой и поверхностной смене точки восприятия мы получим чистую картину, где существуют филы, наполненные организмами, развивающиеся из предсостояний во взрослое. В каждом конкретном акте восприятия мы не сможем отличить гомеостаз, онтогенез и филогенез, но это не помешает нам на самых первых этапах пользоваться этими конструкциями.